Шевнева Любовь Григорьевна

«Нас 8 человек. Отца по болезни на фронт не взяли. И уже в первый день войны его ранило, а деревня была сожжена. Приходилось жить, где придется. Деревня Дубровки стала последним местом нашего пребывания. Так как наша семья имела связь с партизанами, то после очередного посещения связной мы были арестованы осенью 1943 г. и доставлены в следственную тюрьму Полоцка. После жестоких допросов отца, мать и 15-летнего брата отправили в распределительный лагерь Громы. После этого отца и брата больше не видели. Мы же в товарных вагонах были направлены в Освенцим.

Ночью 4 декабря нас привезли в лагерь. По территории мы шли долго. Привели в барак. Утром процедура накалывания. Мой номер 70087. Мы плакали. Постригли наголо. Затем баня. Вода горячая и холодная. Попадаем в большое холодное помещение. Получаем тряпье, так называемую одежду. Вызывали по номеру. После процедуры попадаем в кирпичный барак. Там раз в день баланда с неприятным запахом.

Блоковая бьет маму палкой, потому что она не хочет нести в ревир больную сестричку. После этого у нее шла кровь изо рта. Сестричка умерла. Вторая сестричка умерла у мамы на руках. Сама же я от голода и холода была крайне ослаблена, но двигалась. Помнится, мы с сестричкой Таисой тайком слезли с нар и пошли в польский барак. В это время нас настигла немка с палкой и стала бить по голове, лицу и рукам. Помню еще какие-то уколы в грудь. От них было очень плохо. Закладывали мазь в глаза, после чего они гноились…

Самое страшное для нас было, когда начали отнимать детей от матерей. Мы кричали, а матери плакали. Тогда нас, оставшихся в живых, перевели в другой лагерь – Константынув-Тухинген. Тут тоже избивали за малейшую провинность.

Освободили нас части Красной Армии 27 января 1945 г. Сколько было радости. Везли домой санитарным поездом, как больных. Голова моя оставалась покрыта болячками. В некоторых вагонах вместе с детьми были раненые. Вот так из восьмерых в живых остались только трое. Отец, мать и 2 сестрички погибли в Освенциме, брат Павел в Бухенвальде. Нам троим уже без родителей пришлось воспитываться в Опсовском спецдетдоме. Тяжело и горько вспоминать все то, что пережито нами...».