Шнитко Павел Алексеевич

Я, Шнитко Павел Алексеевич, родился 4 марта 1937 года. Когда началась война, мне было 5 лет. Жили мы в деревне Уволоки Ушачского района Витебской области. Там была партизанская зона. Про войну мы узнали не сразу, на второй день, ведь телефонов тогда еще не было. Немцев мы в глаза не видели. Но самолеты периодически пролетали. И буквально через неделю по деревне поехали немецкие разведчики на мотоциклах, было их около десятка. Мотоциклы тогда мы увидели впервые, у нас-то только лошади были. Проехали они дальше, мимо деревни. Немцев в деревне мы не видели больше. А мы так и остались жить в партизанской зоне.

К нам партизаны заходили очень редко, а самолеты иногда налетали. Дома три у нас в деревне все-таки сгорело, но люди помогали тушить, кто как мог. Все из нашей семьи, и каждый у кого здоровье было, выкопали себе окопы. Мы их замаскировали, и если налетали самолеты, то мы все по окопам прятались. И тут в партизаны уходит еще один мой брат.

1 мая 1944 года немцы нас уже выгоняли из домов. Некоторые молодые парни и девчата побежали с партизанами. Из деревни выгоняли всех, даже скот. Многие через прорыв пробивались, многие там и остались, не сумев пройти. Погнали нас в деревню Глыбочка, мы разошлись по домам. А немцев много было. В Глыбочке мы пробыли дня два. Моего отца, сестру и других крепких людей отправили ходить по лесам или полям, чтобы знать, где можно спокойно пройти, не натыкаясь на мины. На протяжении двух дней их там гоняли. Хоть немцев было много, они все равно к вечеру все прятались. Боялись, наверное. После того как люди сделали прочистку на дорогах, нас заставили проходить рядом с немцами семьями. Так они отбирали крепчайших людей. Стариков отправили домой обратно. Мы все гоже готовились: закапывали зерно, вдруг вернемся, прятали вещи. Нас на двух вагонах повезли на Уллу. Там распределили на баржи. Я даже помню, что баржу кто-то тянул. Ночевали мы уже в деревне Мокраки в сарае. Повезли в Ловшу, загрузили в маленькие вагоны и довезли до Граева. Там был фильтрационный лагерь. Нас обработали от вшей и клопов. Их было много, потому что жили в маленьких домиках впятером, вшестером. Спали на соломе, которую нам принесли из сарая, причем спали все вместе, как можно ближе. Врачи, если ты был болен, ставили штамп на лоб. На выходе стояли немцы и направляли, в какой барак кому идти, разделяя больных и здоровых. Мы пробыли в лагере неделю, кормили плохо, но мы смогли насушить сухари. После нас вывезли в Германию, в Эрфурт. Там лагерь находился в большом спортивном зале. Спать приходилось на полу. К нам приезжали немцы, и они забирали на работу людей, когда у них заканчивалась рабочая сила. Нашей семье повезло: попался немец, который не разделял семьи, поэтому забрал нас всех вместе. В его доме нам выделили комнату. Кормили нас также, как и сами ели. Нам приходилось ухаживать за скотом. Немец показал в первый день, что делать нужно, и больше не подходил. День наш был расписан. С утра встает отец с матерью, позже сестра. Старшую забрал немец, даже дал адрес нам.

Говорит: "Неизвестно, что будет еще с вами, а она будет у нас, все нормально". И завез её к своим старикам. Немка готовила есть, каждый день свежее. Работали только мама с папой, мы с сестрой просто всегда рядом бегали. В дом ходили только есть и спать, все время в основном были на работах. Я и с немецкими детьми играл, они никогда меня не обижали. Жили мы у них до марта 1945 года. Вскоре советские войска стали наступать на Германию, и бауэр, у которого мы были, отвез нас в лагерь, потому что испугался - вдруг с ним что-то сделают. Лагеря были не концентрационные. Мама ходила, искала нам поесть. Начали летать самолеты, а немцы по убежищам прятались.

Освобождали нас американцы. Перевезли нас в другие, чистые бараки. Там уже было много разных людей. Была столовая, нас кормили. Там и склады немецкие были, мы там брали, что захотим. Жили мы там недели две-три. Мне тогда нашли шорты, папа себе - костюм. На день победы все горело. На следующий день к лагерю приехали советские войска и забрали нас, с вещами, которые остались. Некоторые люди оставались в Германии, так как боялись возвращаться на Родину. Повезли нас в Майнинген, там не лагерь был, а просто немецкие дома, куда нас заселили. Домой мы вернулись 2-го августа.